Публикации в газете об исчезнувших деревнях, а также просьба внуков рассказать о моей родине, о времени, в котором жила моя семья, вновь навеяли во мне воспоминания о радостных мгновениях детства, юности. Из глубин памяти возникли картины природы и люди, рядом с которыми прошли мои молодые годы.

Появилась я на свет у своих родителей первым ребенком. С рождения и до окончания в 1976 году Любунской средней школы жила в небольшой живописной деревеньке с названием Синьгаево. «Гай» - в переводе с украинского языка означает «лес». Интересно, кто изначально поселился здесь, облюбовав эти места, окруженные большей частью хвойным еловым лесом с березовыми перелесками? Деревенька располагалась в низине, и туманное марево укутывало синевой небольшое селение людей. А вдоль реки росли ракиты, ольха. Недалеко находились деревни Яблоново и Жуковка. В Яблонове действовала начальная школа, в Жуковке была общественная баня.
Чудо, как хорошо было в деревне! В детстве очень любила ходить на речку, сидеть на ее бережке и окунать в прохладную водичку пыльные босые ноги, а затем пройти босиком по нежной шелковистой травке-муравке. В укромном местечке, сидя на шершавом толстом стволе ракиты, перекинутом через реку словно мостик, можно было наблюдать за повадками домашних гусей и уток, плавающих и ныряющих на дно в поисках вкусной для них пищи, и слушать птичьи «разговоры». Случалось увидеть и диких сородичей уток. А вот и скворец нырнул в уютное гнездышко-дупло, неустанно кормит подрастающих птенцов. А это порхают сине-зеленые стрекозы, крыльями похожие на бабочек, крупная стрекоза - большое коромысло, планируя, села на тонкую былинку. Глаза опускаются вниз на гладь реки, и видишь, как разбегаются жучки-водомерки, тяжелый жук-плавунец гребет лапками, застыла стайка мальков рыбок, подставив темные спинки солнышку, в просвете между ветками деревьев плеснула хвостом щука. А невдалеке маленький рыбак. Это мой брат пытается поймать гольца. Ему удавалось ловить с местными ребятами хитрого налима, спрятавшегося под корягу, и щук. Любовь и страсть к рыбалке брат Виктор сохранил на всю жизнь.
Помню себя совсем маленькой, в три с половиной года: иду в коротком пальтишке, пуховой белой шапочке по дорожке вдоль изб, для утепления засыпанных землей-завалинкой. Шапочку связала моя бабушка, искусная рукодельница, из пуха кролика, а пальто - ее рук творение, скроила и сшила, перелицевав старое мамино. У нас водились кролики, их я называла «мои коли».
Одну из этих хатенок, оставшихся после военной разрухи, купила моя бабушка Надежда Николаевна Шитикова, вернувшись молодой вдовой с малолетней дочерью после долгих скитаний и мытарств, выпавших на ее долю в военные годы. Муж ее, мой дедушка Федор Анисимович Шитиков, сложил голову в боях за Курск. Он родом со Смоленщины, из деревни Друцияны. Бабушка - уроженка деревни Яблоново, в девичестве Волкова, перед войной уехала в Москву, там нашла свою любовь. За год до начала войны у них родилась дочь. Находясь в эвакуации в Марийской республике, хлебнула немало горя: приходилось много трудиться, чтобы выжить. Рассказывала, как грузили тяжелые мешки с мукой в вагоны-пульманы для отправки на фронт. Была стахановкой. На войне с немцами погибли два ее брата. Один из них был танкистом. Все заработанные деньги, а работал он на заводе в Москве, отдал на танк и ушел с экипажем защищать родную землю от фашистских захватчиков. Второй брат, весельчак и заводила, хорошо играл на гармошке, по рассказам бабушки, был умным, мастеровитым парнем. В Синьгаеве жила с семьей ее старшая сестра Софья Николаевна Сафонова. Вот к ней она и приехала. Младшая сестра умерла в девичестве.
По рассказам старших, и в частности, ныне живущей старейшей жительницы нашей деревни Н.А. Агеенковой, жили бедно, работали в колхозе за трудодни - «палочки». Так оценивался по количеству выходов на работу тяжелый крестьянский труд от рассвета до вечерней зари. Работа до седьмого пота ценилась мало. Надежда Александровна рассказывала, как делили сенокосные дольки на каждого члена семьи, также участки по уборке льна. Лен жали и вязали в снопы - все ручная работа. Еще поведала о случае во время войны, когда немцы находились в деревне. В дом к ним постучался солдатик. Ее бабушка Елена Осиповна Волкова впустила его. Только спрятала в закуток, где находилась свинья с поросятами, и он успел зарыться в солому, как слышат другой стук. Это пришли немцы со старостой, спрашивают: «Где рус?». Рискуя жизнью и жизнью своей семьи, она ответила: «Нет никого!». А ведь за укрывательство не миновать расстрела! Так мужественная женщина спасла жизнь нашему разведчику, после войны он благодарил ее, прислав письмо.
Трудно пережили военное лихолетье, едва хватало на пропитание и на житье-бытье. Не было хорошей одежды, обуви. В послевоенные годы собирали весной по полям оставшуюся с осени мерзлую картошку, пекли из нее черные блины, их называли «тошнотики». Выручал лес: собирали грибы, ягоды. Носили в Спас-Деменск на рынок, чтобы продать, а на вырученные деньги купить или обменять необходимую одежду, обувь. Мать моя, будучи ребенком, считала белые грибы за мясо. Постепенно люди стали обзаводиться домашним хозяйством. Появились и у бабушки на дворе куры, поросенок, затем овцы, корова. Купили другой домик, ведь семья стала прибавляться.
С детства помню, как наши деревенские варили грибы на улице в больших чугунах, их сладковатый запах дразнил обоняние. У каждой хозяйки был свой рецепт засолки лесных даров. Упругие боровички получались переложенные укропом, листьями смородины, дуба, вишни. А еще наши женщины пекли вкусный хлеб. Белый хлеб, ноздреватый и душистый, пекла в русской печи на кленовых листьях моя бабушка. Он источал такой аромат, что хотелось сразу отщипнуть кусочек. А вот ржаной хлеб хорошо получался у ее сестры Софьи и у Елены Михайловны Курачевой. Эта трудолюбивая женщина успевала работать, растить с мужем семерых детей и вести домашнее хозяйство. Помню, угощала нас вкусным ржаным хлебушком. Бывало, придешь к ним, я дружила с одной из ее дочерей Галей, а на лавке лежат круглые ковриги аппетитного хлеба, накрытые чистым рушником. У семьи Хохловых был всегда ухоженный огород, сад. Небольшую пасеку держали Григорий Васильевич Сафонов и мы, семья Гореликовых.
Отец Юрий Иванович после окончания 7-го класса учился в Шамордино Козельского района в училище на тракториста-машиниста. Затем по зову комсомола в 1957 году отправился в казахстанские степи поднимать целинные земли. Но был там недолго, не выдержав суровых условий, приехал обратно в родную деревню к любимой девушке. Придет, бывало, рассказывала бабушка, сядет на изгородь, посвистывает соловушкой. «Вон, твой уже пришел, лучше Вали не нашел», - скажет она. С любимой Валей они были ровесниками, с пятого класса учились в Любунской школе. Прожили родители вместе 44 года. Четверо детей у них было: две дочери и два сына. Жаль, родителей и братьев моих уже нет на этом свете, светлая им память.
Моя мать Валентина Федоровна всю жизнь любила учиться, узнавать новое, и, уже имея четверых детей, поступила в Московскую сельскохозяйственную академию на заочное отделение агрономического факультета. Отучившись три года, оставила учебу по семейным обстоятельствам и в связи с тем, что в совхозе не было свободной должности агронома. Так мечта ее и не сбылась. Работала пекарем, поваром, бригадиром полеводческой бригады, а последние годы - заведующей магазином Спас-Деменского райпо в селе Любунь.
Отец в молодости трудился на молокозаводе в Любуни, затем в совхозе «Любунский» трактористом на гусеничном тракторе. В сезон весенних работ вели вспашку земель и в ночные смены. Затем пас совхозных коров. В любую погоду, и в дождь, и в летний зной, нужно было накормить стадо, чтобы получить хорошие надои молока. Вставали летом с рассветом, выгоняли на выпас скот. Управляться с большим стадом нелегко, нужно знать особенности поведения животных, но он был наблюдательным человеком. Рассказывал мне о своих подопечных, как приходилось приносить с поля родившихся телят, укрывать их, чтобы не изгрызли мухи и оводы. Своей лошади Голубке всегда припасал лакомство: кусочки сахара и хлеб. В 1966 году в Шайковку приезжал первый космонавт, мой отец с директором совхоза Н. Н. Кисилевым ездили на встречу с Ю. А. Гагариным.
Деревня жила своим укладом. Вставали рано, чтобы обиходить домашнее хозяйство, и спешили на работу. Помню, бабушка подтапливала русскую печь, и заранее подготовленная отцом клетка дров ярко разгоралась, уютно потрескивая. Нужно было торопиться приготовить завтрак, а затем поставить чугун с супом или щами для обеда. Готовила завтрак, будоражащие запахи еды поднимали нас с постели. Пора вставать, собираться в школу, а идти четыре километра. Мать брала ведро, шла доить корову Червонку. Тугими звонкими струйками быстро наполнялось ведро. Какое наслаждение испить парного с пеной молочка!
В холодные зимние вечера, когда за окном свистела вьюга, потрескивали от мороза деревья, у нас на столе всегда стоял самовар, сверкая начищенными боками. Насыпанные в него угли раздували голенищем сапога, вставляли специальную загнутую коленцем трубу - и все: загудел, запел самовар. Кипяток готов! Заваривали чай из трав: зверобоя, чабреца, мяты. Доставали малиновое или земляничное варенье, мед. Пили чай с блинами, творожниками.
У нас, детей, были свои обязанности по дому: девчонки подметали и мыли полы, следили за чистотой посуды, мальчики приносили дрова к печке, став старше, пилили ручной пилой на козлах чурбаки и кололи их, носили из колодцев-родников воду. Приучала нас к труду бабушка. Не помню, чтобы когда-нибудь она повысила на нас голос, всегда ровна и терпелива. Давая наставления, учила житейским премудростям.
Всю нерастраченную любовь к своим в раннем детстве умершим от болезней детям она перенесла на внуков. Братья рано научились обращаться с косой, помогали родителям в заготовке сена для нашей коровки. А косили ведь вручную! С 13 лет я умела доить корову, стряпать обед, кормить живность: кур, гусей, кроликов. А еще в мои обязанности входило встречать с поля коров. У нас был крупный баран, до того упрямый, не хотел с овцами идти в свой двор, а все норовил по чужим побегать. Любил хлеб, и вот моя сестра, подавая ему лакомый кусочек, успевала ухватить его за крутые рога, запрыгивала на спину, командовала: «Боря, домой!». Упрямец мчался во всю прыть с маленькой наездницей.
Долгие зимние вечера коротали за рукоделием: вышивали крестиком, гладью, вязали носки, варежки из овечьей шерсти. Мирно шумело, крутилось колесо прялки, на ней пряли нить из шерсти овец. Вечер. Горит керосиновая лампа (электричество провели только в 1968 году). Бабушка прядет свою кудель, мать вяжет, отец подшивает валенки, передо мной страница букваря, читаю: «Выпал снег, упал мороз, кошка снегом моет нос. У щенка на черной спинке тают белые снежинки…». Младшие братья притихли, слушают, сладко посапывает в колыбельке сестричка Надюшка.
Зимой мы, накатавшись на санках с горки, которая находилась на «Бабенке», приходили домой краснощекие, сбрасывали с себя обледеневшие валенки и вязаные рукавицы, забирались на печь, на теплые кирпичи отогреваться. Недовольный кот Васька ворчал, нехотя уступая место.
Наши деревенские мальчишки расчищали на реке каток, брали самодельные клюшки, играли в хоккей. Однажды увязался за ними мой младший брат Юра. Во время игры попал ногой в лунку и увяз в илистом дне. Ногу вытащил, ступил на лед, а она примерзла. Но он еще пытался вытащить валенок! Хорошо, что увидела это Галя Курачева, принесла бедолагу домой.
Не забывается особая атмосфера деревенских праздников. Вот весенний праздник Сороки - день прилета птиц. Утро. Мать готовит тесто, раскатывает его на столе скалкой. Уже натоплена печь. Зовет нас лепить «жаворонков». Из-под пальчиков появляются головка, крылышки, а хвостик надрезается ножом. Все изделия отправляются в горячее лоно печи, и мы с нетерпением ждем.
К большим праздникам Пасхи, Троицы, Успения Пресвятой Богородицы готовились тщательно: вычищали, вымывали все в доме. Деревянные некрашеные полы добела натирали веником, кровати украшали узорчатыми подузорниками, горку подушек - красивыми накидками, стол - праздничной скатертью. Готовили вкусности. Нарядный народ ходил в гости. Под голосистые переливы гармони плясали, пели песни, частушки. Это приезжал к бабушке Софье сын Виктор - гармонист, живший с семьей в деревне Радки. На свадьбы и проводы юношей в армию, и в печальные поводы собирались всей деревней.
Как-то с внуками и дочерьми мы посетили родные места. Встретили нас только заросли крапивы и кустарник. На нашей усадьбе растет березка и большой куст сирени, а некогда чистая речка заболотилась.
История деревни - это люди, мы должны помнить их имена. И нам, потомкам, важно хранить огонь родного очага!
Е. Гусева,
с. Любунь.