С  Надеждой Яковлевной Дятловой мы разговорились, когда я как агитатор  пришла к ней во время избирательной кампании Президента Российской Федерации. Пожилая женщина обрадовалась неожиданно появившемуся собеседнику, и мы с ней проговорили более двух часов. Узнав, что редакция собирает материалы об исчезнувших деревнях, она стала рассказывать о своей, теперь несуществующей деревне. Тут-то я и услышала впервые название Обирог.

Потом в исторической справке прочитала: «Обирог, деревня Спас-Деменского района Калужской области». В «Списке населенных мест» девятнадцатого века записано: «Деревня Обуроги (Обироги) при урочище Луговище располагалась по правую сторону тракта от местечка Спас-Деменского через село Любунь в местечко Жерелево и входила в состав Снопотской волости Мосальского уезда Калужской губернии».
По словам Надежды Яковлевны, перед войной деревня относилась к Снопотскому сельсовету Павлиновского уезда Спас-Деменского района. В Обироге было 40 домов - две улицы. Колхоз носил имя Андрея Морозова - так звали первого председателя колхоза. Колхоз был передовой, и за высокие показатели в районе получил грузовую машину. Семья Лярских (девичья фамилия Надежды Яковлевны) переселилась в Обирог из деревни Гречище, что около Иловца. Их дом был большой, добротный. Отец Яков Лукьянович слыл хорошим строителем. Он первым в деревне посадил сад возле своего дома: яблони разных сортов в три ряда. Урожай был хорошим. Из соседних деревень приходили люди за яблоками. По примеру Лярских и другие жители стали сажать сады.
Ни детского сада, ни школы в деревне не было. Младшие школьники ходили за четыре километра в Чуваксино, старшие - в Нестеры.
- Дорога шла через луг, но была песчаной, - вспоминает Надежда Яковлевна. - Я в школу ходила с подружкой Шуркой да с соседским Мишкой, что помоложе нас был. Идем бывало босиком по песочку. Октябрь. Песок ледяной, по обочине на траве иней. Ног уже не чувствуем. Тогда мы с Шуркой скажем Мишке, чтоб отвернулся, сами на песок помочимся и ногами на то место встанем. Чуть согреем ноги и опять бегом до школы.
Когда началась война, Наде было девять лет. Помнит она, как все деревенские мужики сели в грузовик и уехали воевать. Под Вязьмой они попали в окружение. Отца Нади ранило в ногу и контузило. Он вскоре вернулся домой. Фронт все ближе подходил к Спас-Деменску. В риге за огородом Лярских появились два советских разведчика. Они прятались под снопами и вели наблюдение. Мать Нади брала ведро, укладывала туда провизию и шла по огороду к риге, будто занималась прополкой или сбором овощей. Так и носила бойцам еду. Никто в деревне даже не догадывался, кто скрывается в сарае. Эти разведчики и предупредили их о том, что Спас-Деменск захватили фашисты. Люди поняли, что надо прятаться в лес, чтобы не попасть под обстрел. Там выкопали окопы. В них и укрылись. Начался бой. Из окопа страшно было выглянуть - пули так и свистели. Сидели, прижавшись друг к другу. Очень хотелось пить. Надина сестра Нюра побежала в низинку. Там в болотце она докопала до воды и принесла всем попить. Думали, Нюра не вернется, а она под пулями прошла и воды принесла. С тех пор ее прозвали партизанкой. А мальчишки постарше из окопа бегали смотреть, как советские бойцы обороняют деревню. Но… Наши отступили. Фашисты заняли деревню. Они выгнали людей из домов и поселились там сами. Оставшихся на улице сельчан приютили родственники или соседи. В 42-м всех жителей деревни угнали в Белоруссию, а деревню сожгли. Мать Нади, уходя, вставила в плетень, что стоял вокруг дома, икону Божией Матери. И вот поди ж ты, все дома в деревне сгорели, а их остался невредим. Только хозяева были уже далеко.
В Белоруссии жили в семье местных жителей. Надя помнит, что у хозяев была связь с партизанами. Они снабжали лесных мстителей продуктами. Когда прошел слух, что наши войска освобождают Смоленщину, решили двигаться домой. Их односельчанин Степан раздобыл лошадь с телегой. Ехали на ней. Добрались почти до Спас-Деменска. По дороге попали в зону боевых действий. Пытались укрыться в лесу. Но оттуда их выгнали на шоссе отступавшие фашисты. Там шли колонны немецкой техники. И эту технику окружали сотни русских людей: женщины, дети, старики. Фашисты надеялись, что в такой обстановке наши не будут бомбить шоссе. Так и гнали всех назад до Рославля. А в Рославле пеших загнали за колючую проволоку, а тех, кто был с транспортом, отпустили. Так наши герои благодаря лошади с телегой оказались на свободе и вернулись домой в Обирог.
От деревни осталось пепелище. А единственный уцелевший дом Лярских был разобран по бревнышкам бойцами для наката блиндажей.
Люди стали строить землянки. Надина семья тоже построила: из досок сделали форму, а из глины и песка мастерили кирпичи для печки. Сушили их на солнце. Потом сложили печь и запечище. Окно было как раз над уровнем земли, подоконник - досочка, лежащая на земле. Так и жили.
Трудно было поднимать хозяйство.
- Пахали на себе, - вспоминает Надежда Яковлевна. - Объединялись пять семей. Шесть человек шли в упряжке, один за плугом. За день сорок соток вспахивали.
Работали за трудодни, денег не было. Люди стали уезжать на заработки. На присланные от родных деньги Лярские смогли купить телочку, она, став коровой, снабжала семью молоком, которым делились и с соседями. В 14-15 лет Надя уже 15 коров доила в колхозе и умела телят принимать. Только в 21 год смогла получить паспорт и поступила в топографическую партию на работу. Здесь и познакомилась со своим будущим мужем.
От трудной крестьянской жизни люди все больше стремились в город. Молодежь уезжала учиться и не возвращалась. Старики умирали. Дома пустели. Последней была семья Демчиновых. Они переехали в Снопот.
Двоюродный брат Надежды Яковлевны пишет из Краснодарского края, что тоскует по родной деревне. Спрашивает, осталось ли что-нибудь на месте Обирога, что напомнило бы о былом.
Осталась могучая липа - свидетель истории русской деревни под названием Обирог. Где-то рядом с ней и была землянка Лярских. И мечтает Надин брат Михаил Сергеевич хоть бы липу эту повидать. Тогда и умирать не страшно.
Лариса НИКИТИНА.