Время летит, проходят дни и годы, но увиденное детскими глазами не забыть… О тяжких испытаниях в годы Великой Отечественной войны рассказала Мария Ильинична Алехина, малолетний узник, ставшая свидетелем страшных немецких зверств.

Когда шагнула на порог война

Мария Ильинична родилась в 1932 году в деревне Образцовка Спас-Деменского района.
- Папа рано умер, меня с младшей сестрой Ниной растила мама. Она работала в колхозе, в полеводстве. Я помню, как бегали на поля, где женщины мяли и убирали лен, а мы помогали вязать снопы, - поведала Мария Ильинична.
Советские солдаты в Образцовку вошли летом.
- Мы, ребятишки, ничего не спрашивали у взрослых, но из разговоров понимали, что началась война. В нашем доме жили русские солдаты, веселые, хорошие, а в сарае находилась их полевая кухня, - продолжила Мария Ильинична, - вдруг началась суета, и солдаты в спешке стали собираться и уходить в лес. Смотрю, а на нашей лавке возле дома гранаты лежат, схватила их и побежала за солдатами. Догнала возле леса и отдала опасную ношу. В суматохе даже не увидела, как из сарая кухню увезли… Потом с девочкой-соседкой ложились на землю, прислоняя к ней ухо, слушали звуки отдаленной стрельбы. Страшно не было, не понимали, что война совсем близко.
На следующий день в Образцовку вошли немцы. По тропинке через нашу деревню шли немецкие солдаты с обозами. Они смеялись, некоторые показывали на нас пальцами и объясняли, что у них дома тоже есть дети.
Вскоре оккупанты заняли деревню. Грабили избы, забирали продукты и вещи, убивали домашнюю скотину. Жителей сгоняли по несколько семей в один дом. На глазах у девятилетней Марии происходили страшные вещи:
- Когда немцы пришли к соседям, дома была старая бабушка. Один немец, выйдя из хаты, спросил у нее: «Где продукты?». Бабушка ответила: «Нет ничего!» и добавила тихо: «Вот черт немой!». Немец наставил на нее автомат и выстрелил, потом зашел к ним в дом, достал из сундука полотенца, которые в семье вышивали дочкам к свадьбе, повесил через руку и понес к реке. Там кинул их и затоптал сапогами в грязь.
Для деревенских жителей начались страшные, черные дни оккупации. Семья Марии Ильиничны ютилась в избе, где было более 12 человек.

- Наш дом заняли немцы. Мама пошла к ним попросить из подпола картошки, которая там хранилась. Немцы засмеялись и сказали, что все съели. Пришла зима, еды совсем не было, я ходила по помойкам. Возле немецкой комендатуры, что была в четырех домах от нашей избы, тоже была помойка, куда немцы выкидывали остатки от пищи. Соберу там замерзшую картошку, принесу домой. Мама положит ее в печку, подогреет на жару. Картошка невкусная, как нитки, но мы ее ели, - вспоминает Мария Ильинична. - Однажды немецкий солдат, когда пришла в очередной раз, собаку натравил. Та завалила меня в снег и стянула с ноги бурок. Немец посмотрел, посмеялся и отогнал собаку. Вот так издевались.
Мать Марии совсем ослабла от голода, ходить ей было трудно, больше лежала.
- Однажды приходит к нам сосед и говорит маме: «Проня, там за курятником лошадь лежит, пала», а мама встать не может, сил нет. Он пошел, отрубил нам ляжку от коня, принес и положил на казенку, варили и ели мясо, - рассказывает Мария Ильинична.
Время шло. Весна сменила зиму, потом настало лето. Женщины работали в поле, дети всегда находились рядом.
- Однажды из леса четверо партизан выходят. Как они прошли? Говорят: «Дайте хлебушка», а мы сами голодовали, лепешки из липы пекли. Когда тепленькая, можно есть, а как остынет, так вкус листьев. Мама мне говорит: «Маня беги, достань лепешку из печки». Мы с соседским мальчиком побежали. Вокруг деревни патруль ходил, нам ничего не сказал, видит, что дети. Дома я в печь залезла, лепешку отрезала и за пазуху спрятала.
Когда дети шли обратно, патруль их не пропустил. Они вернулись в деревню, решив пойти другой дорогой, мимо сарая с немецкой вышкой. Патруля на ней не было, но когда вошли в лес, сзади послышался топот копыт.
- Я засмеялась, легла в траву, а лепешку выкинула. К нам подъехал немец на лошади. Пришлось встать. Он спрашивает: «Партизаны?». Мы, показывая на траву, говорим: «Нет, еду ищем». Немец навесил на нас свои ленты с патронами и повел через всю деревню в комендатуру. Одна женщина увидела и закричала: «Куда ты их повел, это же дети!». Мы там посидели, пока разобрались, отпустили нас. В это время партизаны ушли, - продолжила Мария Ильинична.
Она часто вспоминает случай:
- Соседка тетя Катя работала у немцев, пекла хлеб. Я знала, что она буханки в сенцах в сундук кладет. Пришла и украла одну буханку. Взяла под мышку и иду по улице. Навстречу патруль. Немец посмотрел на меня, ничего не сказал. Тетя Катя тоже промолчала. Пожалели…

Путь в  неизвестность

- После обеда наши женщины в поле рожь убирали, а мы в саду яблоки ели. Смотрим, соседи суетятся, лошадь на дворе запрягают. Мама побежала узнать, в чем дело. Оказывается, немцы дали приказ собираться в дорогу,- продолжила Мария Ильинична.
Лошадь на несколько домов была одна, места всем не хватило. Младшую Нину с соседским малышом посадили в коляску, а Мария со старшими ребятами пошли рядом.
- Догнали нас до деревни Осиновка, около трех километров от нашей деревни. Стало темнеть, нас остановили на отдых. В это время немцы в деревне Пальково зажгли аэродром, нам был виден пожар. А нам отдохнуть не дали и погнали дальше. Помню, как в темноте мост переходили, потом в какую-то деревню зашли, но и здесь не отдохнули. Вышли на шоссе, кругом люди, домашний скот, солдаты. Двое суток нас гнали без остановки. Мы все грязные, голодные, мокрые от жары.
Пригнали людей в Рославль.
- Идем по улице, возле магазина женщина стоит, смотрит на нас и плачет, а рядом наш солдат военнопленный фундамент делает. Попросил у нас хлебушка, а у нас одни сухари. Разместили нас в землянке. Принесли суп и хлеб «колючий». Я хлеб отнесла солдату.
Мария Ильинична с содроганием вспоминает, как ночевали в землянке, была страшная бомбежка, и мать их с сестрой прижимала крепко к себе, приговаривая, что если убьют, так пусть всех сразу.
Утром на построении немцы посмотрели на детей в коляске и не погнали дальше, их разместили в 10 километрах от Рославля в деревне Красногорка, где находился концлагерь.

Вернулись к  мирной жизни

- Когда в деревню вошли наши солдаты, мы поняли, что победа близко. Стали собираться домой. Военные нас предупреждали о минных полях и отравленной воде в колодцах, - рассказала Мария Ильинична.
Жители Образцовки возвращались к сожженным и разрушенным избам. Прасковья с детьми зимовали в землянке, которая весной развалилась. Весной ей выдали ссуду на другое жилье.
- Мама работала в колхозе, пасла коров. Я пошла учиться. Школа находилась в соседней деревне Пальково. Год проучилась и бросила, стеснялась ходить в разных ботинках. Эти ботинки деревенская женщина с убитых медсестричек сняла, когда их хоронила…
Мария работала на молочном заводе, потом на торфопредприятии, получив паспорт, завербовалась в Архангельскую область на валку леса, где работала сучкорезом. На чужбине вышла замуж, родила четверых детей. В 1966 году осталась вдовой и через год вернулась с детьми в родную деревню.
- Приехала и сразу купила дом в Буде, чтобы детям было близко в школу ходить. Устроилась в колхоз, где проработала до 60 лет. Успевала все, держала домашнее хозяйство, огород сажала. Всю жизнь посвятила детям, всегда их учила быть честными и справедливыми, - делится Мария Ильинична.
Сейчас в девяносто один год не сидит на месте, держит кур и смотрит за огородом. С Марией Ильиничной всегда рядом внучка и правнук, они берегут и жалеют бабушку, прислушиваются к ее советам, понимают, через какие испытания ей пришлось пройти.
Вера Филатова.
Фото автора.